Таинственный остров - Страница 152


К оглавлению

152

Гедеон Спилет не отходил от Герберта. Было ясно, что юноша заболел перемежающейся лихорадкой. Ее надо было во что бы то ни стало оборвать, пока она не усилилась.

– А чтобы оборвать лихорадку, необходимо жаропонижающее, – сказал Гедеон Спилет инженеру.

– Жаропонижающее! – ответил Сайрес Смит. – У нас нет ни простого, ни сернокислого хинина!

– Это верно, – ответил журналист, – но на берегу озера растут ивы, а ивовая кора в некоторых случаях может заменить хинин.

– Испытаем ее, не теряя ни минуты! – воскликнул Сайрес Смит.

Действительно, ивовая кора, как индийский каштан, может заменить листья хинного дерева. Следовало испытать это средство, хотя оно и уступало хинину, и использовать его в естественном виде, так как у колонистов не было способа извлечь из коры ее алкалоид, то есть салицил.

Сайрес Смит собственноручно срезал со ствола черной ивы несколько кусков коры. Он принес их в Гранитный Дворец и растер в порошок. В тот же день этот порошок дали принять Герберту.

Ночью не произошло ничего важного. Герберт несколько раз начинал бредить, но температура не поднималась; на следующий день лихорадки тоже не было.

Пенкроф снова начал надеяться. Гедеон Спилет молчал. Могло случиться, что припадки будут повторяться не ежедневно, что лихорадка окажется трехдневной и что она вернется на следующий день. Колонисты с нетерпением ожидали утра.

Можно было заметить, что в промежутках между приступами Герберт чувствовал себя совершенно разбитым; голова у него была тяжелая и часто кружилась. Другой симптом крайне испугал журналиста: печень больного стала увеличиваться, а вскоре начался и сильный бред.

Новое осложнение совсем сразило Гедеона Спилета. Он отвел инженера в сторону и сказал:

– Это злокачественная лихорадка.

– Злокачественная лихорадка! – воскликнул Сайрес Смит. – Вы ошибаетесь, Спилет! Злокачественная лихорадка не начинается самопроизвольно. Ею надо заразиться.

– Я не ошибаюсь, – ответил журналист. – Герберт, очевидно, схватил лихорадку на болоте. У него уже был один приступ. Если наступит второй припадок и если нам не удастся предупредить третий, то он погиб.

– Но ивовая кора?

– Она не поможет. Третий приступ, если его не оборвать хинином, всегда смертелен.

К счастью, Пенкроф ни слова не слышал из этого разговора. Иначе он сошел бы с ума.

Понятно, в какой тревоге провели инженер и журналист этот день, 7 декабря, и следующую ночь.

В середине дня начался второй приступ. Припадок был ужасен. Герберт чувствовал, что погибает. Он простирал руки к Сайресу Смиту, Пенкрофу, Гедеону Спилету. Он не хотел умирать… Произошла такая тяжелая сцена, что Пенкрофа пришлось увести.

Пять часов длился припадок. Было ясно, что третий приступ Герберт не выдержит.

Ночь была ужасная. В бреду Герберт произносил слова, от которых разрывалось сердце его товарищей. Он что-то рассказывал, боролся с пиратами, звал Айртона. Он призывал таинственного незнакомца, теперь исчезнувшего, постоянно вспоминал его… Потом он впадал в глубокое забытье, совершенно обессиленный. Несколько раз Гедеону Спилету казалось, что бедный мальчик умер…

На следующий день, 8 декабря, припадки слабости следовали один за другим. Похолодевшими пальцами Герберт хватался за простыни. Ему несколько раз давали тертую ивовую кору, но журналист не ожидал от этого никаких результатов.

– Если до завтрашнего утра мы не дадим ему сильного жаропонижающего средства, Герберт умрет, – сказал Гедеон Спилет.

Наступила ночь – вероятно, последняя ночь в жизни этого смелого юноши, такого доброго, умного, развитого, которого колонисты любили, как сына. Единственное лекарство против злокачественной лихорадки, единственное радикальное средство, чтобы ее победить, отсутствовало на острове Линкольна.

В ночь на 9 декабря у Герберта начался еще более глубокий бред. Печень юноши страшно увеличилась, кровь приливала к мозгу.

Больной уже никого не узнавал.

Суждено ли ему дожить до завтра, до третьего приступа, который должен был неминуемо его унести? Едва ли. Силы его падали, и в промежутках между приступами он лежал, как мертвец.

Около трех часов утра Герберт испустил страшный крик. Казалось, предсмертные судороги потрясают его тело. Наб, который сидел у изголовья больного, в ужасе бросился в соседнюю комнату, где находились остальные колонисты.

В это время Топ как-то странно залаял. Все вошли в комнату Герберта и с трудом удержали умирающего юношу, который хотел соскочить с кровати. Гедеон Спилет, взяв его руку, убедился, что пульс стал несколько ровнее.

Было пять часов утра. Свет восходящего солнца проникал в комнаты Гранитного Дворца. Все предвещало хороший день, и этот день должен был быть последним для несчастного Герберта! Луч солнца осветил стол, стоявший у постели больного.

Внезапно Пенкроф вскрикнул и указал рукой на какой-то предмет, находившийся на столе. Это была небольшая продолговатая коробочка, на крышке которой было написано: «Сернокислый хинин».

ГЛАВА XI

Таинственная загадка. – Герберт поправляется. – Какие части острова необходимо исследовать. – Приготовления к выходу. – Первый день. – Ночь. – Второй день. – Каури. – Чета казуаров. – Следы пяти в лесу. – На мысе Пресмыкающегося.

Гедеон Спилет взял коробочку и открыл ее. В коробочке лежало приблизительно двести гран белого порошка. Сайрес Смит взял в рот несколько крупинок и почувствовал на языке сильную горечь. Сомнений быть не могло. Это действительно был драгоценный хинин, лучшее средство против лихорадки.

152